Записки ворчливого попугая

Воспоминания Иды Миримовой

Начало

В двадцатые годы существовало очень ясное и понятное определение того времени – «мирное время», и кусок его воплощала в себе семья Ольги Ниловны Телепневой.
Она, Ольга Ниловна, была, можно сказать без всяких преувеличений, любимицей города. Ее отец Нил Алексеевич Ладыгин был до революции главным врачом Опочецкой больницы и пользовался в уезде большой популярностью. Его сменила на этом посту дочь – Ольга Ниловна. С папой они сразу крепко сдружились, их объединяла одинаковая беззаветная преданность своему делу. И с мамой у Ольги Ниловны установились очень дружеские отношения, хотя родители никогда в доме Телепневых не бывали, как и они у нас. Это выглядит несколько странно, т.к. в Опочке, как, наверное, во всех маленьких городках, где свободного времени относительно много, было принято собираться вместе, коротать время: сегодня – у Вариятовых, затем у Белостоцких, Румянцевых, у нас…
Так вот: насколько я помню, никто никогда из семьи Ольги Ниловны в таких собраниях не участвовал. Ни в кино, ни в театр (летом в Опочку приезжали гастролирующие труппы) Телепневы не ходили.
И только позже я узнала и поняла, чем было вызвано такое «добровольное заточение» семьи: ( Collapse )

Решил продолжить публиковать воспоминания Иды Миримовой (отрывок о праздниках можно прочитать было здесь).

Мой отец, Юлий Кононович Заломонович родился в 1888 г. в Риге.
...
... в университет его по причине установленных для евреев процентных норм поступления не приняли, и пришлось ему ехать на учебу в Германию, в Кенигсберг. Денег на учебу не было, и их дал тесть, выучивший, таким образом, для дочки (Анны Наумовны, 1895 г.р.) мужа. Это не был, конечно, брак по расчету, родители дружили с детства (их матери были двоюродными сестрами), семьи часто ездили к друг другу в Ригу и Двинск, мать и отец были нежно влюблены друг в друга. Может быть, и не связал бы себя отец узами брака так рано, да дедушка был практичным человеком.

Поженили родителей (маме только исполнилось 16 лет), и уехал отец в 1911 г. учиться в Кенигсберг, а мама осталась в родительском доме. Отец приезжал только на каникулы. Привез он из Германии отличное знание классической музыки, и, помню, в Опочке вечерами мог «проигрывать», напевая и за артистов, и за оркестр «Аиду», «Травиату», «Кармен». Слух у него был прекрасный. В 1912 г. родился мой брат Илюша, а в 1914 г. отец окончил университет, защитил диссертацию. Но германский диплом в России оказался недействительным, его следовало подтвердить, сдав государственные экзамены, и отец сделал это в Киевском университете и стал врачом. Это было весной 1914 г. По окончании учебы молодые врачи приносили присягу – «Факультетское обещание» (Клятву Гиппократа), и копия «Обещания», подписанная отцом, сохранилась.
И вот, получив место земского врача в крошечной больничке села Новгородка Опочецкого уезда Псковской губернии, отец, забрав жену с ребенком из Двинска и бабушку из Риги, начал самостоятельную жизнь.

( Collapse )

Перевод Льва Миримова

21 августа 1741 года

В полдень 13 апреля 1737 года слуга Георга Фридриха Генделя сидел у окна первого этажа в квартире дома на Брук-стрит и развлекался весьма странным образом. Он только что с досадой обнаружил, что остался без крошки табака, но, опасаясь своего вспыльчивого хозяина, не решился отлучиться из дому за свежим кнастером, хотя до лавочки его подружки Долли было всего каких-нибудь два небольших квартала. Георг Фридрих Гендель вернулся с репетиции домой разъяренный, с лицом багровым от прилившей крови, с набухшими на висках венами, с треском хлопнул входной дверью и вот сейчас ходил взад-вперед по комнатам бель-этажа с таким ожесточением, что пол под его ногами сотрясался. Слуга отлично слышал эти шаги. В такие часы было бы неблагоразумно проявлять небрежность в работе и отлучаться из дому.

Изнывая от скуки, лишенный возможности развлекаться, выпуская причудливые кольца голубого дыма, слуга, поставив возле себя чашку с мыльной пеной, стал выдувать из своей короткой глиняной трубки мыльные пузыри, отливающие всеми цветами радуги, выгоняя их один за другим на улицу. Прохожие останавливались, иной разбивал пролетающий пузырь тростью, иной посмеивался, кивая чудаку, но никого не удивляла такая забава. От этого дома на Брук-стрит можно было ожидать все что угодно: то ночью внезапно загремит чембало, то из окон услышишь рыдания или плач певицы, которую холерический немец ругательски ругал за то, что она взяла ноту на восьмую тона выше или ниже, чем это положено. Давно уже жители Гросвенор-сквер считали дом № 25 на Брук-стрит домом для умалишенных.

Уютно устроившись у окна, слуга с завидным терпением выдувал свои разноцветные пузыри. Мастерство его совершенствовалось все более и более, пузыри стали тонкостенными, достигли огромных размеров; раскраской своей напоминая мрамор, они поднимались все выше и выше, все легче парили, иные из них перелетали даже стоящие напротив невысокие дома. Но внезапно весь дом содрогнулся от глухого удара. Стекла задребезжали, гардины заколыхались, вероятно, на верхнем этаже упало что-то тяжелое и большое. Прыгая через ступеньки, слуга бросился в кабинет.

( Collapse )

Пррредыдущие части: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11

eisa_ru

Фото 1926 года

В 20-х годах дедушка мой учился в Томском политехническом институте, а бабушка заканчивала медицинский. Годами она была старше дедушки на пять лет, и на предложение руки и сердца ответила отказом. Возможно, у нее был какой-то роман, - сказать трудно, так как вся эта семейная легенда известна мне из разных источников...
Дедушка очень опечалился, и ради того, чтобы залечить сердечную рану, отправился в экспедицию на остров Диксон метеорологом-наблюдателем.

( Collapse )

Пррредыдущие исторррии: 1, 2, 3

( Collapse )

Пррредыдущие части можно прррочитать здесь: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

( Collapse )

Исторррии, уже прррозвучавшие: 1, 2 , 3 и 4.

( Collapse )

Идея собирррать воспоминания на "пррремиальную" тему пррринадлежит chiliu, поэтому будет спррраведливо, если рррассказ Люсии и откррроет подборррку этих исторррий. Мои "мемуаррры" тоже рррешил включить - за компанию. =)

И главное - уже понятно, что в один пост нам не уложиться, пррродолжение обязательно будет.

( Collapse )

Опубликованное ранее: (1), (2), (3), (4), (5) и (6).

( Collapse )

Пару дней назад опубликовал пост, где говорил, что собираю воспоминания.

Спасибо всем, кто откликнулся.

luvida
Я написала отложенный пост, который появится 27 января.

ptitza
Если уже была эта ссылка, прошу прощения, посты очень старые. Но вот лёгкие, короткие и очень интересные записки удивительной женщины, танцевавшей ребёнком в блокаду (всю блокаду, безвыездно) в Александринке. Раз. (Непосредственно о блокаде начинается с "Кончилось детство", но там меньше странички до этого, не пожалеете, особенно петербуржцы. Два. (Блокада, любовь и партийная организация). Конечно, поздравления 27 приветствуются :)

alena_15
Вот в моей ленте пост по этой теме.
http://nantik7.livejournal.com/72524.html

tarnegolet
Прежде всего, конечно, книга отца о блокаде.
http://tarnegolet.livejournal.com/492069.html

И вот несколько моих слов на тему.
http://tarnegolet.livejournal.com/451312.html
http://tarnegolet.livejournal.com/514615.html

marusa_muse
Помню у нас в гарнизоне, эт на Северо-Западе, у Чудского озера. В санчасти работала фельдшер. Пожилая уже женщина, но очень бодренькая и с большим чувством юмора. Замечательный специалист и добрейший человек.
Никогда она не рассказывала о своём военном детстве.
Поэтому все были удивлены, когда ей пришёл вызов в Москву. Её военкомат каким-то образом отыскал, пригласили на встречу с президентом. Была какая-то встреча с детьми блокады, тогда на них обратили внимание.
Она, оказывается, во время блокады при госпитале была, кто-то из медиков её подобрал, родных у неё уже никого не осталось, и в госпиталь определили, там она немного окрепнув помогала ухаживать за бойцами.
Так и осталась при госпитале. Потом в мед училище училась и продолжала работать там же.
А потом замуж вышла и уехала в наш гарнизон. Муж давно умер, а квартиры в советское время в городах не давали по смерти мужа. Так и осталась там.
После той встречи, ей в Питере однокомнатную квартиру дали. Она правда так и осталась жить в гарнизоне, дочке отдала квартиру.